„В УНИНИЕ” („В УНЫНЬЕ”)
Иван Минчов Вазов (1850-1921 г.)
Болгарские поэты
Перевод: Терджиман Кырымлы
Иван Вазов
В УНИНИЕ
Et toi, dis donc, toi que voila.
Qu’as tu fait de ta jeunesse?
Verlaine
Години фъркат, живот отива.
Уморен, отдих търси духът.
Тревожно поглед назад се впива –
в минало шумно, в изминат път.
Много ли в него следи оставих
от благородни, честни дела?
Що добро нещо ази прибавих
в общата скудост, лен и мъгла?
Фърлих ли семе за жътва плодна
в почвата млада, дето минах?
Мисъл пуснах ли там благородна?
Светло и вечно що завещах?
Как си послужих с дарът господен?
Почетох ли го с достоен труд?
Тъжно аз гледам пътя изходен,
сърце ми свива нъравствен студ…
Безумно ази изхарчих сили,
на вятър фърлях, нахалост сях,
не пестих младий жар в мойте жили,
запас духовен лудо пилях.
В страсти метежни, в борби несвесни
що чудо чувства пръснах, слепец!
Пръсках всеместно цветя чудесни,
но красен, вечен свих ли венец?
Не цених доста мойто призванье,
ни в душа тайний пламък свещен;
аз пях, но рядко гордо съзнанье
за дълг високи сгрева ме мен.
И мойте песни тъй отлетяха…
Много ли отклик има от тях?
Случайно скудни зърна паднаха
в ровката нива, аз дето пях…
Как много пръснах – и посях малко –
от толкоз сили, младост, живот!
О син разсипник, прахосал жалко
в безумни оргий безцен имот!
Иван Вазов
В УНЫНЬЕ (перевод с болгарского языка на русский язык: Терджиман Кырымлы)
Et toi, dis donc, toi que voila.
Qu’as tu fait de ta jeunesse?
Verlaine
Жизнь истекает, годы уходят:
сердце устало, стонет душа.
Память в ушедшем зря колобродит:
ой ли обрящет, нечто ища.
Много ль довольно себя посвятивший
я благородным и честным делам,
родину бросил чище и выше
чем до меня дорогая была?
– Выдался ль броский посев небесплодным,
в общие, скудные же, закрома
щедро ль отдался зерном благородным? –
память о прошлом пытает ума.
– Даром господним ты ль не бросаясь,
молодость полнил достойным трудом?
Душу тоскою совесть терзает,
мучит, пронзает горьким стыдом.
Каюсь, бросая время на ветер,
сеял я худо худое зерно,
дескать, призванье трату истерпит,
а дарованье моё не бедно.
С тенью боролся, рвал да не цепи
раб окаянный мятежных страстей,
я – красовался в роли нелепой,
думалось, вечных ради затей.
Перетворяя в гордое званье
тайное пламя вечной души,
пел я нередко ради признанья,
дар на потребу мял и крошил.
Гордо порхали по міру песни –
долом народным, в меру не ввысь –
ладные с виду публике пресной,
светом ли в душах отозвались?
Много метавший мало посеял
я – непоседа, юности мот!
Годы не ветер смёл и развеял.
Память в унынье прошлым живёт.